тут такие лучики, синь, грязища, в сапогах забрызганы голенища, возле дома ветер вихрит и свищет, брызжет мне в лицо дождевой водой. у него же - пыль на свету кружится. я стараюсь не думать, кто мог бы жить с ним, стоять, смотреть как он надевает джинсы, улыбаться себе в ладонь.
мой весенний город дождем закапан, смеяться на их дружеское - ну как ты? чай на кухне примиряет меня с закатом, поцелуи примиряют меня со мной. солнце жарит, слепит - прочь из постели, что ни день - его голос мне шепчет в темя, и не важно - с тем я или не с тем я, пока пол холодит мне нагретые пальцы ног.
я ношу в себе столько его ухмылок, запах его курток, волос и мыла, что однажды мы проснемся - а впрочем мы ли? - полные друг другом два дурака. так, чтоб закрыть глаза и увидеть четко, как он спит, как я поправляю челку, как бесполезны, напыщенны и никчемны злые слова, летящие с языка.
у меня в голове был дом, нежилой и стылый, полный мебели в чехлах и пивных бутылок, а теперь толпа, орущая мне в затылок все слова, что я не смогу сказать. а теперь то барабаны и фейерверки, то пушистые и нежные ветки вербы, и такая радость, что я наверно смогу разглядеть ее отраженье в его глазах.